О результатах мнимых и реальных

В среду в рамках Климатической конференции ООН В Бонне официальная делегация России провела мероприятие «Вклад России в низкоэмиссионную экономику». Позицию и деятельность РФ представляли чиновники Минэкономразвития, Минприроды и Минэнерго, а также – представители Газпрома, РУСАЛА и Росатома.

По сложившейся традиции открыл мероприятие советник Президента Российской Федерации Александр Бедрицкий, который справедливо отметил, что Парижское соглашение – это инструмент конкурентоспособности чрезвычайно важный для российской экономики.

Заместитель директора Департамента Минприроды Л. Корепанова перечислила основные пункты российской климатической политики.  Она отметила, что хотя Россия не ратифицировала Парижское соглашение, у нас есть Климатическая доктрина, разрабатывается и даже реализуется план действий по совершенствованию государственного регулирования выбросов парниковых газов, о чем можно узнать из ежегодного отчета.

Председатель Минэкономразвития России Федоров отметил, что, несмотря на экономический рост, уровень выбросов практически не растет. Хотя по энергоемкости РФ отстает от индустриально развитых стран, по прогресс по снижению выбросов есть, и свои обязательства свои Россия выполнит и будет активными участником климатического процесса.

Представитель «Газпрома» К.Романов рассказал о роли российского газа в снижении выбросов. Особенно интересными показались его тезисы о том, что проект «Сила Сибири» обеспечивает снижение выбросов парниковых газов в Китае, и что «Газпром» сделать газ практически углеродо-нейтральным и абсолютно экологичным.

Из выступления советника «РУСАЛА» Ю. Честного,  присутствовавшие узнали, что произведенный компанией алюминий практически близок к углеродной нейтральности благодаря использованию энергии больших сибирских ГЭС в производственном процессе.

Представитель Росатома А. Лохов  поведал о лидерстве России в области «новейших безуглеродных технологий», проиллюстрировав свой рассказ картинкой о запланированном строительстве ректора на быстрых нейтронах. К слову, реактор этот строился более 30 лет, а не пять лет, как обычно обещает Росатом, когда рекламирует свои реакторы зарубежом.

Заручилась также официальная  делегация России и группой поддержки в виде исполнительного секретаря Экономической и социальной комиссии для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО) и представителя компании Lambert Energy — консультанта нескольких нефтяных гигантов типа ВР.

Тезисы, представленные в выступлениях официальной делегации России,  не показались нам особо новыми. Радует, что на этот раз в перечень заслуг не вписано поглощение парниковых газов российскими лесами.

В отличие от США, россияне не стали откровенно признаваться приверженности угольному направлению развития энергетики. Выступающие не упомянули, что в последнем варианте «Энергостратегии-2035» и Генеральной схеме размещения объектов энергетики заложен сугубо сырьевой сценарий, в котором основная ставка сделана не только на нефть и газ, но и на уголь.

Что касается государственной программы повышения энергоэффективности, о которой говорили спикеры — темпы ее выполнения давно и сильно не соответствуют заявленным. Программа по энергоэффективности декларативно существует давно, но ее финансирование сведено до неприличного минимума, потому говорить о результатах не приходится.

Напомним, что при этом обязательства по снижению выбросов на 25-30% от уровня 1990 года фактически не требуют от России никаких усилий. Наоборот, эта цель предоставляет возможность выбрасывать больше парниковых газов.

Запланированные объемы ввода мощностей возобновляемой энергетики (ВИЭ) в России менялись уже три раза. После изменений от февраля 2017 года в планах оказались чрезвычайно опасные мусоросжигательные заводы, которые непонятным образом оказались отнесены к категории «ВИЭ».

Высказанный российским представителем тезис о безуглеродном следе производственного цикла благодаря использованию энергии ГЭС тоже сомнителен. При всей соблазнительности идеи использования возобновляемого энергоресурса — воды, крупные ГЭС чрезвычайно неэффективны как с экономической, так и с экологической точки зрения. Представители гражданского общества не первый год выступают против использования крупных ГЭС в качестве инструмента чистого развития. Кроме того, плотины ГЭС делают водные и энергетические системы уязвимыми к климатическим изменениям, они провоцируют небывалые наводнения – как это случилось на Амуре несколько лет назад.

Природный газ – ископаемое топливо и сделать его углеродно-нейтральным возможно только на словах.

Использование «мирного атома» в климатических целях также предмет сильнейших протестов со стороны общественности и недоумения со стороны специалистов. Вот и постоянно «поминаемые» специалистами Росатома реакторы БН не только катастрофически дороги, но и опасны —  проекты хваленных БН разработаны до аварии на Чернобыльской АЭС и никак не могут считаться ноу-хау.

Российская делегация в этом боннском раунде переговоров проявляет небывалую активность. Мероприятия в национальном павильоне проходят практически ежедневно. Есть надежда, что этот всплеск внешней активности экстраполируется и на активность внутри страны. К примеру, пора уже России ратифицировать Парижское соглашение, а не только рапортовать о том, как все хорошо. Потому что хорошо далеко не все и от молчания существующие проблемы никуда не деваются. Хорошо бы, наконец, прекратить пропаганду и принять адекватную и мотивирующую к действиям цель по выбросам парниковых газов и начать адекватно финансировать программы по энергоэффективности и развитию ВИЭ.